ПЕРВЫЙ У ИСТОКОВ…

К 90-летию образования Агульского района Республики Дагестан

Есть дата, которая для агулов, одного из малочисленных народов Дагестана, стала знаковой, своеобразным ориентиром в их новейшей истории. На заре формирования своей государственности Партия большевиков Советского Союза, обратила внимание, в целях дальнейшего политического, хозяйственного и культурного развития отдельных народностей, на необходимость создания в Дагестане новых районов, однородных по национальному составу. В соответствии с директивой Партии, 1 сентября 1934 года Президиум ВЦИК РСФСР принял постановление об образовании Агульского национального района с центром в селении Тпиг.

В советский период власть формально принадлежала Советам. Но фактически территориями управляли комитеты КПСС во главе с первыми секретарями. Таким образом, судьба районов зависела от личных качеств партийных лидеров. Везло тем районам. где во главе партийной организации стояли умные, волевые, целеустремленные инициаторы. Агульский район в разные годы возглавляли люди с разными судьбами, характерами. Каждый из них имел свой жизненный опыт, свой взгляд на события, однако, объединяло их общее стремление – развивать район.

Судьба распорядилась так, что первым партийным руководителем вновь созданного Агульского района стал участник Гражданской войны, видный организатор народного образования и просвещения Дагестана, 31-летний лезгинский поэт Мемей Эфендиев.

Сейчас мало кто знает и помнит, каков был этот человек…

Эфендиев Мемей Тагирович (Хидиров Магомед) родился в 1903 году в селении Кабир – древнем ауле Южного Дагестана с богатой и славной историей, расположенном в живописной Шимихюрской долине Кюринского округа Дагестанской области (ныне Курахского района РД) в бедной, многодетной семье крестьянина-кустаря.

Первоначальное образование получил в медресе родного аула у своего отца Тагира, который был непререкаемым духовным лидером в ауле.

Время, в которое жил и работал Мемей Эфендиев, было сложным и противоречивым. Оно характеризовалось громадной разносторонностью и противоборством различных видений, подходов и методов. И оценивая воззрения, действия и поступки человека активной жизненной позиции, яркой, динамичной и талантливой личности, каким он был, следует проявить максимум объективности и добросовестности.

Еще в юные годы Мемей становится свидетелем и участником революционных событий в Дагестане. С первых дней советской власти, включился в общественно-политическую деятельность. В 1920 году, большая часть молодежи Кюринского округа, откликнулась на призыв военного комиссариата республики и добровольно вступала в ряды Красной Армии, и многие из них решили совершенствовать свои военные знания. Среди десяти курсантов из Курахского участка Кюринского округа, записавшихся на курсы командиров Красной Армии в г. Махачкале (Ларинские казармы), были Мемей Эфендиев, Али Мамедов, Гасан Османов и другие. Еще, будучи курсантами, они участвовали в разгроме остатков военных формирований Деникина, турецких интервентов в Дагестане, и ликвидации банды Гоцинского.

После окончания Гражданской войны в Дагестане Мемей едет в г. Баку на заработки, одновременно поступает на рабочий факультет, дававший среднее образование рабоче-крестьянской молодежи, в совершенстве овладевает русским и тюркским языками. Благодаря познаниям, полученным упорным самообразованием и природной сметливости он делает быстрые успехи и 1922 году становится секретарем комитета комсомола этого учебного заведения. В 1923 году молодого организатора направили в Тбилисский Коммунистический ВУЗ, так называлось одно из новых учебных заведений советской эпохи. По его окончанию в 1928 году он вернулся на родину и был направлен в распоряжение Народного комиссариата просвещения Дагестанской АССР.

В 1929 году был принят в ряды коммунистической партии.

Работал на ответственных должностях: был заведующим учебно-методическим сектором Наркомпроса ДАССР, возглавлял педагогический техникум в Буйнакске, учительские курсы в Ахты, педагогический рабфак в Дербенте. В 1930-1931гг. – заведующий отделом Комитета печати ДАССР.

Основатель и первый редактор газеты «Кюринские известия», которая вначале называлась «Знамя колхоза» («Колхоздин пайдах»). Газета с 1931 по 1951 год была печатным органом Касумкентского, а затем и вновь образованных Хивского и Агульского райкомов ВКП(б) и райисполкомов депутатов трудящихся, продвигал дагестанскую журналистику.

Свою насыщенную работу он совмещал с активной общественной и просветительской деятельностью. Обладая поэтическим даром, Мемей умел затрагивать души читателей простыми и понятными каждому словами. Часто выступал в периодической печати со своими стихами, публицистическими статьями. Произведениям поэта присущи идейная убежденность и лирико-романтический пафос. Песни на его слова исполнялись в кружках и передавались по радио. Его литературное наследие небольшое. Отдельными сборниками издавались стихи и поэмы. К сожалению, до нас дошла лишь малая часть его книг, некоторые произведения вошли в сборники, хрестоматии, антологии. Печатались его стихи на страницах периодической печати на лезгинском и русском языках. В 30-х годах известность получили его стихи «Комсомолец», «Летучая мышь и сова»,«Иман». Мемей был новатором, талантливо ломающий все установившиеся до революции в лезгинской, дагестанской литературе поэтические формы, создавал стихотворения необычного стиля, подражая Владимиру Маяковскому.

Эффективную работу Эфендиева в республике заметили сразу. В 1932 году, перспективный работник был назначен управляющим Дагестанского государственного книжного издательства. Позднее он стал зав сектором, затем инструктором Дагестанского обкома ВКП(б), в последующем направлен первым секретарем Агульского райкома ВКП(б).

В то время Агул по своему социально-экономическому положению был местом очень отсталым. Курах, в который ранее входил Агульский участок, находился далеко за перевалом; жил своей жизнью и очень мало заботился об агулах. Вся инфраструктура края влачила жалкое существование. Вновь созданный район практически не имел своих политических, хозяйственных кадров, не было партийной прослойки в действующих, и формируемых сельскохозяйственных артелях. В партийной ячейке Агульского района было около 30 коммунистов, большинство из них были приезжие. Большая масса населения района была безграмотной.

Районный центр вновь созданного района селение Тпиг не имел административных зданий для работы управленческого аппарата партийных, советских, хозяйственных органов, общественных организаций и учреждений. В районе не было больницы, избы-читальни, радиоузла, ветлечебницы. Райком партии, райисполком и другие организации размещались в частных помещениях, на строительство общественных зданий в райцентре и на периферии требовалось 2-3 года. Крайне остро стоял вопрос о строительстве кратчайшей дороги через Магъу-дере, которая связала бы Агул с железной дорогой и столицей республики.

Словом, работы было – непочатый край. Предстояло внести поистине гигантские изменения во все структуры жизни агульского общества. На плечи первого секретаря райкома партии лег огромный груз ответственности. И молодому, энергичному лидеру района пришлось разгребать «авгиевы конюшни», – плохое наследие Кураха. Немало сил и времени положил Мемей Эфендиев для того, чтобы район в те годы крепко встал на ноги.

Жизнь в Агуле, в период работы Эфендиева, не стояла на месте, она бурлила, район начал экономически развиваться. Но много значила тогда, в годы становления района, и твердая политика районного комитета партии, его партийного лидера. Секретаря нередко можно было видеть на возрождающихся колхозных полях, фермах, в строящихся школах. По свидетельству очевидцев, повсеместно, настойчиво проводилась работа по подъему сельского хозяйства. Несмотря на неприятие, частью населения района, шло становление и развитие сельскохозяйственных артелей, увеличение зернового клина посевных площадей, обеспечивалось сохранение и рост поголовья крупного и мелкого рогатого скота за счет строгого запрета их массового забоя в личных подсобных хозяйствах зажиточных граждан села.

Главное, Мемей Тагирович умел работать с людьми. Со слов Кубаева Муслима Кубаевича – сына духовного авторитета селения Тпиг, на квартире у которых он проживал все три года,– он был чутким и отзывчивым руководителем. Всегда опирался на соратников по работе, советовался с опытными и мудрыми аксакалами, совместно с ними вырабатывал планы работы, которые претворялись в жизнь при его непосредственном руководстве и контроле. Он был требовательным в работе, бескомпромиссным, с омерзением относился к подхалимам и предателям. Умел жестко спросить за нерадивость. Возможно, где-то проявлял излишнюю строгость, но таких поступков, за которые было бы стыдно смотреть людям в глаза, не было.

Мемею Эфендиеву удалось мобилизовать весь партийно-советский и хозяйственный актив, получить поддержку населения района, благодаря чему в административном центре селении Тпиг уже к 1936 году была построена больница на 25 коек, школа, административные здания райкома ВКП(б) и райисполкома, помещение для отделения Госбанка, столовая, пекарня, клуб. Шла кропотливая работа по строительству социальных объектов и в других населенных пунктах района.

Толчком к развитию района и оживлению в жизни народа послужило строительство автомобильной дороги через ущелье Магъу-дере, То, что совершили здесь агулы на заре становления своего района – не иначе, как невиданным здесь ранее, массовым трудовым подвигом не назовешь. Целыми аулами бесплатно работали они на ее строительстве.

Сплоченное трудовым энтузиазмом, население Агула в едином соревновательном порыве прорубало скалы, орудуя кирками и лопатками, зубилами и молотками, чтобы сделать дорогу и соединить свой край с миром. Они, в кратчайшие сроки, создавшие этот важнейший объект логистики и обеспечивавшие его бесперебойную работу, заслужили доброй и светлой памяти.

Несомненно, весомую помощь Эфендиеву в решении хозяйственных задач, оказывали республиканские органы, бывшие красные партизаны, его соратники по совместной работе в Кюринском округе. Среди них – возглавлявший в тот период Дагдортранс Дагестана, бывший командир партизанского отряда, хорошо знакомый всем агулам Гаджимет Сафаралиев. За три года в Агуле при его содействии было построено более пяти мостов.

В 1936 году дорога через ущелье Магъу-дере была включена в систему дорог республиканского значения. Прибывший в Агул, на открытие дороги, первый секретарь Дагестанского обкома ВКП(б) Нажмудин Самурский сердечно поблагодарил все население района и лично первого секретаря райкома партии Мемея Эфендиева за трудовой энтузиазм, самоотверженный труд в развитии инфраструктуры и вручил району переходящее Красное знамя ЦИК ДАССР. Позднее, газета «Дагестанская правда» писала, что «Агульский район построил 44 километра дороги к своему райцентру. Район дал 726% своих трудовых ресурсов на постройку дороги. Ко дню 15-летия ДАССР район имел наилучшие показатели по Дагестану».

Мой покойный дед Насрулла Исмаилов, один из мастеров-строителей мостов в Магъу-дере, Булгаев Магомедтагир – бригадир ричинского участка этой дороги вспоминали: «Почти ежедневно на строительство приезжал кто-то из руководящих работников райкома партии, райисполкома, которые интересовались нуждами стройки и жителей района, занятыми дорожными работами. Тогда всем запомнился неутомимый первый секретарь райкома партии Мемей Эфендиев, человек огромной работоспособности. Все, кто с ним соприкасался, старались подтянуться. Люди всегда были уверены в том, что он, вдумчивый, тактичный, умевший ценить умное, живое слово, юмор, быстро входивший в контакт с любым собеседником и с массой людей, откликнется на наболевшее. Он, эту уверенность людей, оправдывал».

Время работы Мемея Тагировича в Агуле совпало с периодом коллективизации в районе. Само становление и развитие артелей, колхозов проходило крайне болезненно. Агульское крестьянство, с его вековыми частнособственническими привычками, с большой осторожностью относилось к неведомым колхозам, куда их зовут, Они не понимали как это так, у него отнимают его землю, домашний скот, сельскохозяйственный инвентарь, инструмент и обобществляют, а произведенная совместным трудом продукция будет принадлежать не им, а коллективу.

Вся работа по коллективизации в Агульском районе шла, главным образом, сверху, с нарушениями принципа добровольности. Крестьяне принуждались к вступлению в колхозы под угрозой лишения избирательных прав, ссылки, конфискации имущества. Конфискацию имущества кулаков проводили особо уполномоченные райисполкомов с участием сельсоветов, председателей колхозов и кресткомов. Административный нажим, переходящий в произвол, принимал массовый характер. В погоне за досрочным завершением коллективизации, низовые работники заменяли терпеливое разъяснение крестьянам, глубокую подготовительную работу по коллективизации грубым, безобразным обращением с населением, вздутием процента коллективизации для показных данных о бурном темпе колхозного строительства.

Мемей Тагирович был явным противником выселения кулаков, которое осуществлялось без должного соблюдения закона и прав человека. На этой почве у него возникали нелицеприятные беседы с руководителями правоохранительных структур района, которые оставляли в его душе неприятный осадок. Он лично проверял списки кулаков, подлежащих переселению, чтобы не было допущено выселение вне коллективизации и, чтобы в эти списки не были включены середняки или лишенцы, не являющиеся кулаками. Многих зажиточных крестьян, наделенных природной хваткой и неутомимой энергией, у которых хозяйства были основаны на личном труде, Мемею все же, удалось вырвать из цепких рук и спасти от выселения.

В 1937 году, когда по всей стране начались массовые репрессии, не обошли они стороной  Агул и его первого руководителя. Мемей Эфендиев одновременно стал заложником политики, основанной на силовом давлении, и ее жертвой.

Поводом для гонений и преследования партийного руководителя района, в первую очередь, послужило то, что он одобрительно воспринимал точку зрения и суждения Самурского, в частности разделял его мнение относительно крупных крестьянских хозяйств. Он также считал, создание сельскохозяйственных кооперативов в горной зоне преждевременным, подчеркивая при этом, что нельзя отождествлять всех зажиточных крестьян, которые достигали своего благополучия свободным, интенсивным и упорным трудом, с кулаками.

В заведомо ложном донесении начальника Агульского РО УГБ НКВД Дашдамира Велибекова наркому НКВД Дагестана Василию Ломоносову говорилось, что Эфендиев при коллективизации, покровительствовал «кулакам» Базаеву, Абдулкеримову, и многим другим, подлежащим выселению.

В этот период произошло еще одно печальное событие, по всей видимости, повлиявшее на дальнейшую судьбу Эфендиева. Когда на октябрьском митинге 1937 года Народный поэт Дагестана Сулейман Стальский не выполнил указание первого секретаря обкома ВКП(б) Максима Сорокина и наркома внутренних дел ДАССР Василия Ломоносова о том, чтобы поэт выступил и стихами проклял «врага народа» Нажмудина Самурского, он был отвергнут, и брошен на произвол судьбы в Махачкале. Мемей Эфендиев был единственным человеком, который, рискуя своей жизнью, проводил его на родину в Ашага-Стал. После этого Сулейман слег и вскоре скончался.

Очевидно, что в то смутное время Эфендиев вёл себя слишком неосторожно, зная, что в любой момент открытое противостояние с представителем всесильного НКВД могло закончиться для него плачевно. И как ожидалось, вскоре на основании банальных доносов и последних событий появилось придуманное уголовное дело в его отношении.

Положительная характеристика на Мемея Эфендиева из обкома ВКП(б), представленная по запросу НКВД Дагестана, не устраивала Ломоносова, было сфабриковано обвинение, будто Эфендиев, в годы учебы в Коммунистическом университете в Тбилиси, имел связи с троцкистами, посещал их собрания, и т.д.

В связи с возбуждением уголовного дела, в соответствии с нормами Устава партии, бюро Дагестанского обкома ВКП(б) постановлением от 28 ноября 1937 года исключило Мемея Эфендиева из рядов партии, а 7 декабря 1937 года, по предъявленному ложному обвинению в принадлежности к буржуазно-националистической группе Дагестана, он был арестован.

Более двух лет, без каких-либо связей с родными и близкими томился Мемей Тагирович в тюрьме, с каждым днем слабея физически и испытывая нравственные муки. На допросах в ходе «следствия» подсудимый подвергался различным пыткам.

7 февраля 1940 года наступил день рассмотрения его уголовного дела. В Махачкале в переполненном зале клуба им. Дзержинского под председательством судьи Гусейнова состоялось открытое заседание Коллегии Верховного Суда ДАССР. Подсудимый от адвоката отказался и защищал на суде себя сам. После яркой речи на суде супруги подсудимого Ольги Герасимовны, ранее лжесвидетельствовавший секретарь Агульского райкома ВЛКСМ Кази Казиев и другие «свидетели» признались суду, что они фактически оклеветали невинного человека, давая ложные показания под различными угрозами. Все они в зале суда просили прошения у подсудимого.

Суд, рассмотрев уголовное дело по существу, из-за отсутствия состава преступления, признал Эфендиева невиновным и освободил его из-под стражи прямо в зале суда. Ликованию народа не было предела.

Далее, постановлением бюро Дагестанского обкома партии от 5 марта 1940 года Мемей Тагирович был восстановлен в ряды ВКП(б). Ему была представлена достойная работа, выделена санаторная путевка для лечения подорванного здоровья. Между тем, вернуться к обычной жизни, которая была до ареста, даже имея огромную поддержку друзей, родных и близких людей, ему долго не удавалось.

В годы Великой Отечественной войны писатели, поэты Дагестана вместе со всем народом встали в ряды защитников Родины. Рвался на фронт и Мемей Тагирович, который накануне войны был заместителем начальника Управления кинофикации при СНК ДАССР и имел бронь от мобилизации. В начале 1942 года он добровольно ушел на защиту Родины.

Старший лейтенант Мемей Эфендиев был парторгом 985-го артиллерийского полка 320-й Енакиевской стрелковой дивизии 5-й Ударной Армии 3-го Украинского Фронта. Одновременно он являлся заместителем командира 2-го дивизиона по политической части. Наравне с командиром отвечал за боеспособность подразделения, политическое и нравственное воспитание бойцов. Самоотверженно сражался с немецкими захватчиками. В его листе на награждение орденом Красной Звезды отмечалось, что: «Эфендиев в боях ведет себя смело и мужественно. У деревни Землянки 7 сентября 1943 года он участвовал в отражении контратаки противника, в результате которой был разбит немецкий штаб и истреблено до 20 гитлеровцев. 8 сентября 1943 года у селения Ясиноватка т. Эфендиев вместе с батареей полка отбил у противника склад с бензином, уничтожив при этом до взвода вражеской пехоты…».

Мемей Тагирович не дождался Победы. Не дождался падения Берлина, не видел московского салюта, и долгожданного главного Парада. Он, как и миллионы его сограждан, пал смертью храбрых. 6 апреля 1944 года, при форсировании Кобелевского лимана получил ранение несовместимое с жизнью. Похоронен он в селении Сычавка Коминтерновского (ныне – Лиманского) района, под Одессой.

Эфендиев прошел короткий, но яркий и сложный жизненный путь, решая огромной важности и трудности задачи, знал взлеты и падения, радость творческих удач и горечь поражений. Одного он не знал – равнодушия стороннего наблюдателя, издали взирающего на борьбу народа. Активный участник этой борьбы, стойкий солдат партии, фронтовик – по долгу совести, поэт, публицист и просветитель – по искре Божьей, Эфендиев неотделим от своей героической и драматической эпохи. Его искренняя и честная лирика протянется сквозь годы, навсегда останется на страницах книг.

Без преувеличения можно сказать, что он был совестью своего народа. Его имя должно быть увековечено и вписано в историю Агула золотыми буквами.

Алай НАСРУЛЛАЕВ,

член Союза российских писателей